Г. Иванов

Я смотрю на Москву через призму поэзии,
Через призму музыки, через призму любви.
Просто так на Москву смотреть бесполезно,
Просто так ничего не увидите Вы.
Просто так не увидите крыши притихшие,
Просто так не оцените плечи мостов,
Просто так вам и церкви покажутся лишними,
Просто так не поймете полет куполов.
Не увидите Вы, что как линии в спектре,
Окруженные радугой радостных улиц,
По Москве полетели прямые проспекты
И как струны гитар натянулись.
Москвичи музыкантами бродят по городу,
Осторожно шагают и трогают струны,
И такие из них извлекают аккорды -
Композиторам было бы трудно.
Я смотрю на Москву через призму поэзии,
Через призму музыки, призму любви…

(0)

(1)

(2)

В начале было Слово.
И Слово было у Бога.
И слово было Бог.
Евангелие от Иоанна

То было раньше. До начала.
И Бога никакого не было.
Мы шли по улице. Молчали.
И ночь была. И было небо.
И ты была. Хитросплетение
Улыбок, жестов тонких рук.
Мы были жертвоприношение
Молчанью, бывшему вокруг.
Все было. Было до начала.
И растворялось в тишине.
Мы шли по улице. Молчали.
Я - о тебе. Ты - обо мне.

Снежный вальс.

Сереже Никитину

Этот вальс прозвучит для Вас,
Когда ночью кругом тишина,
Когда кончились все слова
И осталась печаль одна.
Когда год пролетел, как сон,
Когда в поле метель улеглась,
Скрипки елей звучат в унисон -
Начинается снежный вальс.

И легко, и беззаботно,
И бездумно, и беспечно,
Как богач иль безработный,
Улетаю в бесконечность.
Я, как снег в ладонях, таю-
Первый я или последний?
В снежном вальсе улетаю
По растаявшему снегу.

В наступающий Новый Год
В белый саван оделась земля:
Ей казалось - она умрет,
Только новая жизнь пришла.
И все так же горит огонь,
И вино разжигает кровь,
И по-прежнему ты со мной -
Улетающая любовь.

Ты куда летишь, не знаешь.
Ты зачем летишь со мною?
Я ведь в Вечность улетаю
Над Землею голубою.
Не клади на плечи руки.
Не смотри, не улыбайся
В этом вихре, в этом круге,
В бесконечном снежном вальсе.

Прощание с факультетом.

Ты слышишь, физфак? Послушай песню.
Последнюю песню. Последний стих.
Последний раз прохожу по лестницам.
Последний звук шагов затих.
Ты слышишь, физфак? Последние лекции.
Последние собрания, последний шум.
Последний раз я в буфет твой тесный
Кофе пить захожу.
Ты слышишь, физфак, как мы поем?
Ты, как человек стал нам очень близок.
Последний раз мы с тобой вдвоем
И давай не будем о физике.
Ты слышишь, физфак?Все грустно и жалко
И сон читальни, и сон вахтеров,
И вечно полную раздевалку,
И даже зачетку, где мало пятерок.
Ты слышишь, физфак? Сегодня все.
Сегодня все у нас будет последнее.
Последние песни сегодня споем,
Последней была стипендия.
Ты слышишь, физфак? Послушай песню.
Последнюю песню. Последний стих.
Последний раз прохожу по лестницам.
Последний шум шагов затих.

А.Вивальди "Времена года"

Лето.

Я ждал, когда зазвучат эти скрипки.
А в ожиданье рождались строчки.
Я ждал, когда облако сдвинется с места
И снова появится яркое солнце.
Я ждал, как любимую ждут на свиданье,
Когда ожиданье - сплошные надежды.
Надежды, которые вечно проходят,
Проходят совсем, когда не приходят.
Я ждал, когда зазвучат эти скрипки,
И мне все казалось, что ждал не один.
И что-то, дрожа, во мне обрывалось,
Ах, только б не струны, которые ждал!
И вот это облако сдвинулось с места,
И вот появилось любимое солнце,
И вот ты приходишь ко мне на свиданье,
Конец ожиданьям, сомненья проходят,
Когда к нам любимые люди приходят.
Я ждал. И звучали те самые скрипки.
Я ждал. И волненье меня разрывало.
Я ждал. И лицо распахнулось в улыбке,
И скрипки, те самые скрипки звучали.

Твое имя.

Ton nom

Твое имя - маленькая поэма,
Которую можно без конца читать вслух.

Имя твое - это маленькая церквушка,
Отражающаяся в реке.
Оно такое же белое, как камни,
Из которых сложен маленький храм.

Имя твое - это ветер,
Над цветущим под солнцем лугом.
Ветер несет на своих плечах тебя
Вместе с твоим невесомым именем.

Имя твое - это звезды,
Прикинувшиеся на время буквами
И спустившиеся на землю,
Чтобы дать тебе твое имя.

Имя твое - это слово,
Маленькая поэма,
Которую можно без конца читать вслух.

ТО BE OR NOT TO BE?

Когда-нибудь все будет ясно,
Мир распахнется вширь и вглубь
И люди будут все прекрасны
Когда-нибудь, когда-нибудь.
Когда-нибудь весна наступит
Такая, что еще чуть-чуть,
И радость в вихрь людей закрутит
Когда-нибудь, когда-нибудь.
Вода и воздух будут чище
И счастье разорвет нам грудь,
И мы найдем все то, что ищем,
Когда-нибудь, когда-нибудь.

И мы отправимся в дорогу,
И труден будет долгий путь.
Мы будем счастливы, ей-богу.
Когда-нибудь, когда-нибудь.

***

У Времени свои заботы.
Оно залечивает раны.
От Воскресенья до Субботы
Во всем Пространстве этом странном.
Ну, и у нас свои делишки -
Прожить и заслужить доверье
Хотя бы кошки или мышки,
Чтоб полюбили нас деревья.
Соединенные корнями
Уйдем во Время и Пространство
Устав, приляжем под камнями,
Их оценив за постоянство.
И потому я так беспечен,
Что я как эти камни вечен.

СИБИРЬ

Всю сибирь прошел в лаптях обутый,
Слышал песни старых чабанов,
В Африке подрался я с Мабутой,
Звали меня Генка Иванов.

Припев: (исполняется 2 раза)
Приморили, гады, приморили,
Загубили молодость мою,
Золотые кудри поседели,
Знать, у края пропасти стою.

Я люблю бездельников и пьяниц
За разгул душевного огня,
Может быть, чахоточный румянец
Перейдет от них и на меня.
Припев.
Целину проехал на машине,
Дал концертов полтораста штук,
Невозможно описать в картине
Прелесть всех испытанных мной мук.
Припев.
Любовался шахтами Кузбасса,
Материл начальников на стройках,
Голос мой из тенора стал басом,
Слишком я ругался непристойно.
Припев.
Я прошел весь Кольский полуостров,
Здесь пришлось немало потрудиться.
От меня остался б только остов,
Если б не обеды на границе.
Припев.
Сколько бы не ездил я в вагонах,
Сколько бы не видел разных судеб,
Никогда не стану я пижоном,
Если я в агитбригаде буду.

Б.Мансурову

Достойный друг мой сильно похудел.
Я с ним из солидарности худею.
Мой организм остался не у дел,
Да и душа не хочет принимать идею.
Идею рынка все купить-продать.
Кому они нужны, душа и тело?
Лишь Богу душу я могу отдать,
Недавно она чуть не отлетела.
О, мой достойный исхудавший друг!
Уходит время Пушкина и Блока,
Где слово "друг" не просто было звук.
Уходит жизнь, здоровье и эпоха.
Я не могу сей грустный мир принять,
Но я могу тебя, мой друг, обнять!

Светлане Ковалевой

Я Ковалевой знаю цену.
Не зря же я на ней женился.
Люблю ее смотреть на сцене.
Во время танца и влюбился.

Я Ковалевой знаю цену.
Она высокая, конечно.
Но я плачу - куда я денусь?
Плачу и плачу бесконечно.

Я Ковалевой знаю цену.
И взял бы я ее рублями.
Но вот боюсь семейной сцены.
И дочь, боюсь лишится мамы.
Я Ковалевой знаю цену.
Пятак накиньте и на Гену.

Цикл сонетов Андрюше Харламову,

уехавшему весной 1974 года работать на Сахалин.

Любовь в квадрате

Люблю Харламова и точка.
И не пойму, за что люблю.
Люблю его, как любит дочка
Мне говорить "тебя люблю!"
Мою любовь умножим на два,
Поскольку мы с женой вдвоем.
И это будет чистой правдой -
Мы никогда с женой не врем.
И все-таки…Вранье все это!
Как можно умножать любовь?!
И мы любовь возводим в степень,
И попадаем в глаз и в бровь.
Я повторяю и немею:
Люблю Харламова Андрея.

Великому исполнителю роли музыкального критика в спектакле "Монологи о физике"

В музыковедах недостатка нет.
Как правило, они все слаще джема.
Есть Стасов, Глебов, Бэлза, наконец,
На радио есть Константин Аджемов.
Как мысли их доступны и легки!
Как речи их пространны и туманны!
Но не о них хочу слагать стихи.
Милее всех для нас Андрей Харламов.
Вот он стоит задрипанный, помятый,
Но все слова его как будто в сердце нож!
И в матерке его не чувствуется мата,
Лишь гениальнейшее мастерство.
На свете много критиков и хамов,
Но всех милее мне Андрей Харламов.

III

Великому начальнику штаба оперы "Архимед"

Долой дискуссии: что надо? Что не надо?
Когда главреж вскипает словно чайник.
У оперы ведь есть начальник штаба
И просто замечательный начальник.

Он молча выслушает коллективный бред,
Тактично сделав вид, что бред он этот понял.
И скажет :-Все, товарищи, обед!
И эту мысль усвоит аж Гапонов.

Как любим мы поговорить о том, о сем!
А он всегда предпочитает дело.
И в этом все величие его,
Хотя он лыс почти и хрупок телом.

На свете много памятников, храмов.
Где пьедестал, куда взойдет Харламов?

Толе Прохорову

Из зала я смотрю на сцену.
На сцене Толю узнаю.
И я прошу его смиренно:
Спляши мне, Толя, жизнь мою.

И долго длится пляс ужасный.
И жизнь проходит предо мной
С безумной, яростной, прекрасной
И опостылевшей женой.

И вот - конец. Его паденье
Неотвратимо. Он лежит.
Все. Ни малейшего движенья.
Как будто помер или спит.

И хоть конец его печален,
Он даже лежа гениален.

Светлане Чуриловой

О ней написано так много!
Самим Семеновым воспеты
Все части тела, руки, ноги
И даже то, как курит Света.

О ней написано так мало,
Что не спасут мои сонеты.
Ведь не спаслась же от нахала
И вышла замуж наша Света.

О ней нельзя писать без боли,
О ней нельзя писать без страха,
О ней нельзя писать без Толи,
О ней нельзя писать без Баха.

О ней вообще писать не нужно,
А то еще влетит от мужа.

Алле Пучковой

по случаю ее дня рождения

Вот ты идешь походкой легкой
От факультета до ДК.
И весь физфак прилип у окон,
И даже Фурсов, наш декан.

Ах, как же буднично все было!
И жизнь была так хороша!
Ты никуда не торопилась,
Ты в зону "Б" обедать шла.

Махая сумочкой спортивной,
Чихая на профессоров,
Сама себе оперативно
Ты отвечала: "Будь здоров!"

Как много мы гимнасток знали!
Ну, а влюблялись только в Аллу.